Александр Куланов
журналист, руководитель Центра Восточных исследований АИМ
14 мая 2009 года Главное полицейское управление Японии с горечью констатировало, что «обострение проблемы занятости в условиях мирового кризиса привело к резкому росту числа случаев суицида». Даже на фоне вот уже 11-летней печальной традиции превышения 30-тысячного порога числа самоубийств, прошедший год с его 32 249 случаями оказался рекордным. Однако в данном случае речь пойдет не о том, насколько эта удручающая статистика не соответствует моделируемому в мире имиджу Японии как «максимально близкой к раю» страны, а о том, как влияет на выбор места прощания с жизнью… имидж.
В упомянутом докладе содержатся любопытные статистические данные, позволяющие не только по временной координате отследить динамику увеличения числа самоубийств (кстати говоря, отмечен рост с 10 до 40 процентов в период с октября прошлого года), но и четко определить наиболее «депрессивные» районы страны. Лидирующие позиции этого странного рейтинга заняли северные и не слишком
процветающие префектуры Аомори и Акита. На самой же вершине, как всегда, прочно обосновался район Яманаси, находящийся в центре главного японского острова – Хонсю.
Жертвы имиджа «Призрачного леса»
Такой печальной стабильности он обязан средних размеров лесному массиву «Аокигахара дзюкай», прозванному местным людом «Призрачным лесом». Интересно, что дурная слава Аокигахара на фоне более чем тысячелетней истории страны выглядит абсолютным новоделом: токийские газетчики единодушно отмечают, что «призрачной» эта часть девственного леса с великолепным видом на священную гору Фудзи стала лишь после 1960 года. Именно тогда по всей Японии с триумфом разошелся бестселлер популярного романиста Мацумото Сэйтё «Нами-но то» («На гребне волны») о тяжкой судьбе японской женщины, завершившей свой жизненный путь в лесу у подножия Фудзи.
Безусловно, ошибочно считать, что именно эта публикация открыла дорогу в лес желающим свести счеты с жизнью – редкие для современной центральной Японии непроходимые дебри горного леса и до этого привлекали самоубийц – Мацумото был сторонником «правды жизни» в своих произведениях. Однако после выхода повести тоненький ручеек отчаявшихся японцев превратился в настоящий суицидальный поток, набирающий силу год от года – вместе с раскруткой среди склонных к самоубийствам людей имиджа «Призрачного леса» как наиболее подходящей площадки для расставания с «призрачным миром».
В эпоху экономического роста Японии в Аокигахара оканчивали свои дни в среднем около 30 человек в год. После кризиса 1991 года количество выбирающих на редкость мучительную смерть (фактически, люди соглашаются добровольно заблудиться, чтобы умереть от жажды, голода и переохлаждения) постоянно увеличивается и сейчас достигает 80 человек. Точное количество жертв имиджа «Призрачного леса» никому не известно, но оно явно превышает несколько сотен – в этих местах постоянно находят неподдающиеся опознанию останки.
Полностью статью читайте в печатной версии журнала
3 Сентябрь 2009